Все это было интересно и увлекательно, но, конечно же, я мечтал как можно быстрее вернуться на поле. А для этого нужно было дождаться прихода нового тренера.
После провального сезона 2000/01 над Диком Адвокаатом начали сгущаться тучи. Пресса, и до того не раз критиковавшая тренера, теперь уже взялась за него не на шутку. Надеюсь, вы не подумали, будто я был единственным недовольным, и не попытались списать это недовольство на сугубо личную неприязнь?
Недовольных, уверяю вас, хватало и без меня. Было время, когда Адвокаат вступил в открытую войну с журналистами: сперва возражал, затем отмахивался, а потом и вовсе игнорировал любую критику. Но бесконечно это продолжаться не могло. Настал момент, когда тренер должен был уйти.
Но ушел он… на повышение! Уж не знаю, за что так полюбил его Дэвид Мюррей, но, согласившись с тем, что командой должен руководить кто-то другой, он предложил Адвокаату занять пост директора клуба по футбольным вопросам. То есть все аспекты деятельности команды по-прежнему оставались в ведении «голландского дядюшки».
Из-за этого, между прочим, оказалось не так-то легко найти нового тренера. Сперва обратились к Грэму Сунессу, в прошлом известному игроку сборной Шотландии, капитану великого «Ливерпуля» конца 70-х - начала 80-х, когда мерсисайдский клуб не знал равных в Европе. В течение пяти лет (1986-1991) Сунесс был играющим тренером «Глазго Рейнджере», и за это время клуб выиграл четыре чемпионских титула и четыре Кубка Лиги. Но возвращаться Сунесс не захотел, открыто заявив, что под контролем Адвокаата работать не собирается. Он предпочел «Блэкберн».
Точно такой же ответ дал Джордж Грэм, еще один известный шотландский специалист, добившийся больших успехов с «Арсеналом» на рубеже 80-х - 90-х годов. Он тоже предпочел английскую премьер-лигу и отправился в «Тоттенхэм».
В общем, было ясно, что никакой авторитетный тренер не согласится работать в таких условиях. Пришлось подыскивать более скромного кандидата. Он нашелся в лице Алекса Маклиша, яркого в прошлом игрока шотландской сборной и «Абердина», с которым в 1983 году он выиграл Кубок кубков. За время тренерской карьеры Маклиш особых успехов не добивался, возглавляя команды, несравнимые с «Рейнджере», - «Мозеруэлл» и «Хиберниан».
Команда с воодушевлением приняла приход нового тренера. По крайней мере, шотландец должен был объединить нас, положив конец существованию голландского клана. Так и произошло, и хотя в середине декабря, когда Алекс принял команду, уже было ясно, что чемпионат проигран, «Рейнджере» обрел второе дыхание. В итоге мы выиграли два кубковых турнира, в обоих победив «Селтик» (в полуфинале Кубка Лиги - 2:1, а в финале Кубка Шотландии - 3:2).
Я вновь получил место в составе, провел 15 последних игр сезона и даже забил пару голов. Один из них - в матче чемпионата против «Килмарнока». Мы выиграли - 5:0, а я запомнился болельщикам не столько забитым мячом, сколько финтом, с которого начал атаку, приведшую к нашему последнему голу.
По любимому правому краю я подошел почти к границе штрафной. Защитник, стоявший передо мной, пребывал в нерешительности: то ли сближаться, то ли ждать моих действий. И тогда я применил трюк, освоенный еще в юности: подпрыгнул над мячом, развернулся в воздухе на 360 градусов и катнул мяч подошвой мимо соперника. От неожиданности он так и остался стоять, словно вкопанный, а я, приземлившись, проскочил мимо него в штрафную и отдал пас партнеру.
Этот финт вызвал неоднозначную реакцию. «Айброкс» взвыл от восторга, исключая, конечно, секторы, заполненные болельщиками гостей. А вот соперники обиделись, и многие из них (как и некоторые сторонние наблюдатели) позже говорили, что, мол, негоже с моей стороны было так издеваться над коллегой, выставлять его на посмешище.
Возможно, в их словах имелся свой резон и мои действия при желании можно было расценить как неуважение. Но в таком случае разве крупный счет матча - не такое же неуважение? Значит ли это, что команда, чувствующая свое превосходство над соперником, должна прекращать играть после того, как забила два гола? Матч и так выигран, зачем же обижать коллег-профессионалов.
Думаю, такую точку зрения настоящие профессионалы как раз и не разделят. Коль скоро игра дается, нужно играть. Зрители пришли, чтобы видеть полтора часа борьбы, и если ты за первые 10 минут забьешь два гола, а потом будешь лениво перекатывать мяч в ожидании финального свистка, это будет предательством по отношению к собственным поклонникам.
В том матче я, как говорится, поймал кураж. У меня все получалось, и я наслаждался игрой. Потому и решился на такой финт, в котором не вижу ничего предосудительного. Я же не падал в штрафной, выпрашивая у судьи пенальти, не бил соперника исподтишка, не подыгрывал себе рукой. И трюк выполнял не ради трюка, а ради продолжения атаки, и в этом отношении преуспел.
И еще я порадовал болельщиков, а разве не в этом смысл игры? Спорт - это ведь не только победа любой ценой, но и удовольствие для зрителей.
Все эти соображения мне пришлось высказывать через прессу, оправдывая свои действия, хотя, по правде говоря, я не видел необходимости оправдываться. Но пришлось сделать это, чтобы ответить на упреки, посыпавшиеся на меня с разных сторон.
И еще я сказал, что если уж и нужно кого винить в том эпизоде, так это защитника «Килмарнока», который стоял в километре от меня, вместо того чтобы сблизиться и лишить меня возможности делать все, что я захочу.
Так подошел к концу мой четвертый сезон в «Глазго Рейнджере».
Я начал здорово и два года отыграл на приличном уровне. Потом наступила черная полоса шириной в полтора года. А в конце - новое просветление: в последние месяцы пребывания в Шотландии я снова почувствовал вкус к игре, понял, что еще кое на что способен.
Но расставание было неотвратимо. Мой контракт заканчивался, и я чувствовал, что продлевать его клуб не захочет. Так и получилось. По завершении сезона Алекс Маклиш вызвал меня, поблагодарил за все, сказал, что не имеет ко мне никаких претензий и хотел бы продолжать работать со мной, но у клуба сейчас финансовые трудности, поэтому мне не могут предложить новый контракт.
Я кивал, понимая при этом, что финансовые трудности здесь совершенно ни при чем. Коль скоро руководить процессом продолжал Дик Адвокаат, мне не на что было рассчитывать.
Примерно так же клуб расстался и с некоторыми другими футболистами. Например, Тони Видмару новый контракт предложили, но с зарплатой ровно в два раза меньше прежней. Думаю, идя на такой шаг, Адвокаат не рисковал: любому было ясно, что уважающий себя игрок на такие условия не согласится. Тони ушел.
Ушел и я. Теперь мне предстояло искать продолжение карьеры в новом для себя качестве - в качестве свободного агента.
Глава 18
СВОБОДА! СВОБОДА? СВОБОДА…
Я провел в большом футболе 15 лет и едва ли сразу смогу оценить все изменения, произошедшие в игре за этот период. Вернее, изменения не в собственно игре, а в тех условиях, в которых она развивается.
Я застал еще те времена, когда советские футболисты и думать не могли о том, чтобы отправиться играть за границу. Потом железный занавес пал, и я стал одним из тех, кто этим воспользовался. Уже находясь в Европе, я был свидетелем коренных изменений, которые внесло в облик футбола «дело Босмана». Изменения эти настолько велики, что я согласен с теми, кто делит новейшую историю футбола на две эпохи: до Босмана и после Босмана.
И еще я был свидетелем финансового бума, наступившего несколько лет назад, когда в футбол хлынули такие деньги, о каких раньше и не слыхали, когда трансферные суммы и зарплаты взлетели до небес, когда в телевизионных контрактах стали появляться числа с восемью нулями.
И, естественно, несколько лет спустя я стал свидетелем того, как это все закончилось. А разве могло быть иначе, разве могли увеличиваться бесконечно телевизионные вливания, расти суммы контрактов и зарплат? Было время, когда футбол казался всем золотой жилой, его возможности как одного из видов шоу-бизнеса представлялись безграничными. Телевидение не жалело никаких средств на покупку прав на трансляции, полагая, что все затраты окупятся.